[ex-ussr-left] FW: ЛИТУДАР ПО СКМ И РРП от Великоуха. Мэил второй

["Виктор Макаров" <drugoj2003@list.ru>]

-----Original Message-----
From: Виктор Макаров [mailto:drugoj2003@list.ru]
Sent: Monday, March 22, 2004 11:15 AM
To: ua-left@yahoogroups.com
Subject: Литудар по СКМ и РРП от Великоуха. Мэил второй


Взрыв прогремел по окрестностям, отряхнув капли дождя с сырого орешника,
радостно, как праздничный колокол. Мы бросились бежать по поляне, я схватил
Айлинвен за ноги и повалил ее на мокрый ковер травы. Косуха, майка с
надписью <ГУЛАГ>, зеленая круговерть травы:
Я лежал на холодном как бронза животе Айлинвен. Кто я, ангел? Смертный воин?
Герой нового, никому не ведомого тайного эпоса? Достоин ли я ее?
Айлинвен вдруг <разобрало на <ха-ха>, она долго смеялась, и ее смех бил меня
холодной дрожью. <Представляешь, где ты будешь через девять месяцев?
Ха-ха-ха!> и так минут пять.
<Ты не озябла, любимая?>. Айлинвен стала жертвой нового приступа хохота.
<Ты, осколок, пивной бутылки! Быстрее в Москву, и чтобы соблюдать
конспирацию. Завтра тебе позвонит секретарь по идеологии. Не простудись,
смертный! Ха-ха-ха!>

В поезде я вспоминал серые неподвижные гляделки своей любовницы.

Назавтра мне действительно позвонил 2ой секретарь. В голосе великолепной
СКМовской номенклатуры не было ни тени волнения или сомнения. Он просто
назвал мне время и место, и поздравил с будущим мероприятием. Напоследок с
легкой грустью предложил вступать в СКМ и повесил трубку.
<Педераст!>, выругался я.
Распил бутылку шампанского со своей пригожей соседкой, беззаботной дитя
богемы, Толкина, к сожалению, не читавшей; оделся в дорогой плащ и
итальянские ботинки, и пошел в ее обществе смотреть место. Все, разумеется,
для конспирации.
Вечером мы все-таки выбрались попить пива с Айлинвен. Мы просто не могли не
заправиться пивом перед таким днем.
Я встретил ее у моего любимого ларька, мы взяли по бутылочке <Останкинского>
жигулевского, между прочим, самое мочегонное жигулевское в Москве.
Я взмахнул бутылочкой, и начал пафосно:
<Как и бесстрашная Айлинвен>, <Немезис!>, - прошипел я ей в ухо, <смиренный
толкинист Хелек не может знать, закончатся ли успехом наши старания,
закончатся ли поражением. Но ясно одно, что плодом нашего знакомства будет
смерть Хелека, а ты, Айлинвен, и так не вполне живая>.
Ответом был громоподобный хохот. Девочка смеялась десять минут, уже в
изнеможении хватаясь зубами за мою куртку.
<Постой-ка - постой-ка!>, я вставил камень в этот непрерывный серебристый
водопад. Мне все казалось, что я начинаю понимать, что она имела в виду.
Продавец ларька косился в нашу сторону.
<Смертынька моя!>, я обнял Айлинвен и поцеловал ее беспомощный рот, <Ты -
моя Смерть!>.
<Маслютик, еще пива! Ой-хой!>, девушка обвила руками мою шею и с облегчением
повисла на мне, <У тебя есть деньги, сообразительный ты наш? Буржуй
недорезанный! Тогда еще четыре <Миллера> и четыре <Гёссера>! Она бросила
меня и деловито купила у продавца пиво.
<За нас с тобой!>, произнес я тост. Остановить поток смеха, пива и поцелуев
было невозможно. Это был счастливый вечер перед терактом. Дальше я пил уже с
подошедшими одноклассниками. Айлинвен куда-то делась, будто ее и не было. Я
тешил себя безумно счастливой мыслью, что она исчезла насовсем, как снег на
солнце, как наваждение ночи. Домой я шел уже в объятиях одноклассников.
Успел принять ванну, поставить будильник, прочитать пару строчек Толкина, и
лечь спать с твердой установкой что проснусь в нужное мне время.

Андрюха сидел на кухне. Синий цветок газа согревал большой желтый чайник. Он
не был хиппи, чтобы думать о цветах. Он был панком. И вот, все его ценности
при нем: заляпанная соплями и еще чем-то кассета Sex Pistols, надежный
выкидной ножик, пистолет Макарова, купленный на все деньги, заработанные на
стройке за три летних месяца, вторая обойма к нему - рассованы по карманам
кожаной куртки. И самое главное - комсомольский билет с головой Ленина тоже
лежит в левом кармане на груди. Не о чем жалеть, нечего желать,  он спутник
на стартовой площадке, девятимиллиметровый патрон в стволе. Но все же легкая
панковская грусть давала о себе знать. Память предоставляла красивые
картинки из жизни: вот мама ведет его в Детский Мир покупать игрушку.
Игрушки - солдатики, на каждой каске горит красная звезда. Он представил как
в Музее Советской Армии и Военно-Морского флота на стенде похожем на
прилавок под стеклом лежит его пробитый пулей комсомольский билет. А это уже
куда большая ценность чем любой отдельно взятый панк. А стало быть, как
сказал древнеримский писатель Сократ, Putins must die!

Это будет замечательный день! За секунду до его звонка я заставил замолчать
будильник. Я - действующее лицо хрустальной сказки, я соавтор реального
<фэнтэзи>. Быстренько встал, но без спешки, мои движения были движениями
тигра, я почистил зубы свежей пастой, и открыл дверцу туалетного шкафчика. А
там лежал <Стечкин>. Я не всегда бываю пьяным, и как раз по этому поводу
позаботился о более <земном> аргументе для Путинса, сложном и
безнравственном механизме, превращающем химическую энергию в субстанцию
греха. Добыл я этот автомат путем уламывания моего друга <бригадира>,
работника организованной преступности. Ствол был положен в шмотник, ножи во
внутренний карман ветровки. Далее я набил желудок, да-да, ленивыми
варениками. Выпил полбутылки пива для идеальной кондиции. Мое волнение было
сродни человеку, выпившему первый раз в жизни два стакана крепкого кофе,
абитуриенту-отличнику, которому обычно везет с билетами, пятикурснику перед
защитой диплома, даже не так: каратисту перед дракой.
Я закрыл свою квартиру. Ах, <Ностальжи!>, я ее больше никогда не увижу! Моя
квартира - камера пожизненного заключения. Это в лучшем случае! В среднем -
попаду прямиком в Валгаллу. В худшем - вернусь сюда через полтора часа.
До свидания лестничная клетка, до свидания двери соседских квартир! Двадцать
лет бездарной жизни в тепличных условиях! Благословляю вас всех! Увидимся на
небесах!
На улице морозно, тонкий орнамент остатка льда на берегу лужи,
квазифрактальный объект, ё-мое! Над асфальтом белый туман. Он исчезает на
глазах. Также исчезнет капитализм для вечности человеческой истории. Так
поработай для этого! Поганое нутро и гнилое семя ельциноида не нужно никому,
павший герой нужен истории.
Шагая по асфальту к метро и выдыхая белый пар, я знал, что также, счет в
счет, вдох к вдоху идет другой из нашей боевой группы, и мы будем вместе.
Там ждет меня смерть в ботинках, и еще один славный товарищ. Благо, свой
человек в ГИБДД предупредил нас о планах Путинса. Чредой стоят фонарные
столбы, на которые как-то раз возроптал Толкин. Что не понравилось
Старикашке? Ведь на них так удобно вешать буржуев.
Знакомая подворотня. Тут я сорвал вчера легкий поцелуй с губ соседки, и
сейчас меня посетила радость узнавания. Только что не было никого, теперь
нас двое. Я и панк Андрюха. Мы поприветствовали друг друга, не прижившимся в
Москве нацбольским приветствием <Да, смерть!>, а более правильным <Рот
Фронт!>. Волосы из прядей утреннего тумана, как и полагается Смерти,
внезапно возникла Айлинвен.
<Привет, Смерть! У тебя шнурки развязались!>
<Новое погоняло?>, поинтересовался Андрюха.
<Представь себе>, сказал я. В этой первичке с подачи Айлинвен меня принимали
за крутого левого радикала, <троцкиста>. <А у тебя вся спина белая! А пузо -
красное>. Такой шуткой я вызвал скупую улыбку панка.
Рядом стояли еще двое. Мы разом встрепенулись (Должен быть один!), кроме
Айлинвен, она сказала:
<Товарищи, кворум есть! Представляю боевую группу. Командир-подрывник - я.
Она сделала танцевальный шаг, повернулась в пол-оборота и назад,
похваставшись осанкой и формами. Боевики: номер один - я коротко поклонился,
номер два - Андрюха склонил голову.
Наше прикрытие>.
Сквозь туман мы увидели прекрасную пару: тот самый студент МГУ. Высокий
статный волшебник, много блеска черной кожи меж широких плеч, облаченных в
косуху, молнии, и мышцы под мужественной одеждой. Гладко выбритое лицо
северного жителя, а глаза влажно блестят как жженый сахар. Волосы черны, как
у нуменорца. Таких юношей растит КПРФ. На могучем кожаном плече лежит тонкое
боа из воздушного меха, быть может такой мех растет на лапах хоббитов, когда
они становятся назгулами, а рядом с боа - не толще его, рука подруги,
стоящей или просто мерцающей в воздухе. Нам показалось, мы видим ее потому
что она этого хочет. Иллюзионистка. Сапфирвые серьги, опаловые тона
сотканной из воздуха одежды, блеск мелких алмазов. И среди всего этого
что-то гранатово-красное. Я открыл рот: СКМовский значок. Ее не уносило
ветром только из-за того что рука лежала на кожаном плече анвокера.
Я был потрясен. Вот как надо жить, вот в какой партии надо состоять. Андрюха
вовсе не понимал, кто это такие, он, как большинство панков, просто не
догадывался о существовании волшебников. Вот так партия открывает горизонты!
-	Ну, мы пойдем на позицию!, - пропела маг-иллюзионист, ее голос был вполне
живым, и журчал как ручей в Японии, не то что разумное бормотание <моей
любви> Айлинвен. Затем они исчезли из видимости.
Подождав некоторое время, саркастически настроенная Айлинвен сказала: <Еще
потрахаться там на третьем этаже успеют, пока не время. Любят они этим делом
заняться перед работой, так колдуется лучше>. Мерзко зазвенел биплюсовский
телефон. Мы давно купили четыре аппарата по цене трех, тарифный план
<террорист>, как мы шутили. В трубке был секретарь по идеологии: <Включи
громкую связь, пожалуйста. Ребята, главное помните, что вы одна команда. В
случае успеха будем выдвигать меня в ЦК. За Победу Коммунизма на всей
планете ликвидируйте этого мозгляка! Партия с вами!>
<Я вступаю в СКМ посмертно!>, крикнул я, <Серьезно, если буду сидеть,
примите заочно!>.
<Рассмотрим>, пообещал секретарь и надавил пальцем на кнопку.
<Вперед!>, сказала Айлинвен. Мы выдвинулись дворами в сторону проспекта.
Я пристроился к Айлинвен и говорил ей на ухо всякие гадости:
-	Каково это, мертвая Смерть?
-	Самое лучшее состояние для Смерти.
-	Как ты относишься к некрофилии? Я поимел Смерть.
-	Кто кого поимел - не вопрос. Явно не ты меня.
-	Смерть, я умру через девять месяцев, начиная с позавчера. А у тебя-то
что-нибудь родится? Тебе никогда не придется иметь детей?
-	Смерть - это вечное рождение - серьезно ответила Айлинвен, - У девочки, в
чье сознание  я вселилась, может и родится какой-нибудь бастард с синдромом
Дауна, весь в папашу.
  Холодный страх пронзил меня. <Айлинвен, ты говорила о Безупречном Доспехе,
о Воине-изо-Льда. Спешу тебя порадовать, я ни на шаг не приблизился к
решению твоей загадки. Как это отразится на ходе сегодняшней акции?>
<Глупец>, рассмеялась Айлинвен, <Все-таки, ты туп как никто другой, Мой
Вождь. Воин-изо-Льда - просто мифологическое обобщение, человек, принимающий
смерть, в частном случае - камикадзе, шахид, летчик истребителя И-15, идущий
на таран. У тебя нашлись деньги угостить Смерть пивом, следовательно, ты
подходишь. Просто призови доспехи в нужную минуту>.

Для конспирации мы разом открыли три бутылки <Клинского> и расположились
возле подворотни, выходящей на Кутузовский проспект. Раздался звонок второго
секретаря, наблюдавшего за трассой в нескольких кварталах перед нами:
<Ползут, гады, ползут>. Мы вбежали в подворотню, в голове прозвучал
запредельный звон эфира, легкое мерцание в воздухе, и на каждого из нас пало
заклинание невидимости - <Жаль, ненадолго хватит>.
Айлинвен выбежала на трассу, я глянул по сторонам. Поблизости находились
только две машины ГАИ.
Кортеж Президента на огромной скорости несся на невидимую Айлинвен. Не хотел
бы я быть на ее месте. В бледных руках Айлинвен - большая коробка из-под
обуви <Скороход>. Членовозов было шесть, все с тонированными стеклами, черт
разберет, в котором из гробов едет Путинс. Такая уловка остановит даже
чеченского боевика с гранатометом <Муха>.
Но Айлинвен не терзали сомнения. Она бережно положила свою коробку на пути
первого членовоза, и кинулась к нам в подворотню. Я нажал кнопку сотового
телефона, и его брат в коробке привел в действие электродетонатор.
Нашему взрыву позавидовали бы баскские террористы. С открытыми ртами и
зажатыми ушами мы наблюдали из-под арки, как вслед за нашей бомбой на улицу
обрушилась настоящая огненная буря. Пока страшное эхо гуляло по Кутузовскому
проспекту, и на протяжении кварталов осыпались стекла домов и витрины
дорогих бутиков, в два следующих членовоза угодили огромные тяжелые
ржаво-красные файрболы. Три оставшихся машины стали разворачиваться.  Из
окна третьего этажа вылетела лимонка и попала под днище членовоза. Ай-да
анвокер! Не зря, выходит, в МГУ есть военная кафедра.
С нас спала невидимость, и мы со всех ног бросились к тому автомобилю. Удача
нас не обманула. Открылась дверца подорванного членовоза, и оттуда вылез
Путинс. Подлый гаденыш совсем не выглядел смущенным.

<Воин-изо-Льда! Я ждал нашей встречи! Тебя, оказывается, прельщает профессия
мастера фейерверков? Я был о тебе более высокого мнения. Я все-таки имею
пятый дан по дзю-до, и смогу ответить на вызов маргинального левака, да
только ты мне его не бросишь. Мне искренне жаль тебя, признаться. Да, ты
Воин-изо-Льда, и я всегда рад видеть тебя. Но посмотри на себя. Ты играешь в
слабость. Трахаешься с захудалой инкарнацией Смерти, якшаешься с отребьем
улиц - он кивнул на Андрюху своей утиной головой, -  с беспечными и ленивыми
карьеристами КПРФ, которые не хотят отбросить правила игры для слабаков,
отказаться от парниковых условий своей квазикорпорации и жить настоящей
жизнью. Эта Партия Обманщиков Пенсионеров давно всем обрыдла, но польза тоже
есть, из этого мягкого материала можно слепить что хочешь, это пластилин
хозяина. Ты тоже подвизаешься у границ этой слякоти. Она - функция
стремления секретаря обкома на пенсии зарабатывать деньги, не делая ничего,
как в советское время, засчет своих ничтожных дважды обманутых сверстников.
Надеюсь, ты не из этого карикатурно иерархичного сообщества меркантильных
лохов? Довольно. Ты ведь другой, но твоя любимая игра - самоуничижение.
Хорошо, что ты создал предлог для нашей встречи. Я вижу, ты один из нас, ты
родился принцем. Смени это ветровку, где прячешь оружие, на костюм как у
меня, воспользуйся усладами пятизвездочного отеля. Тебе, толкинисту и
эпикурейцу, не чужды наши удовольствия. Даже полубог вкушает лучших плодов
земли, все, достойное тебя, будет у твоих ног. Самые желанные и нежные
женщины будут мечтать о тебе, изысканные яства, просторные палаты. Разве не
мечтал ты иметь верных вассалов, любящих подданных, заниматься настоящим
делом. Приумножать богатство божьего замысла своими делами? Разве не это -
двигатель твоей революционности. Только родившиеся аристократами становятся
настоящими революционерами. Твое прошлое время было временем падения. Ты
вдыхал пыль обывательских халуп, твои <соратники> - выродки обывателей.
Выйди на простор, вдохни воздух чистых ветров, будь человеком! Ты сам хотел
этого, только под знаком Сталина. Пойми, дело Сталина живет, мы его
наследники в гораздо большей степени, чем демократическое отребье, что
толпится за твоей спиной. Твой круг общения лишен мудрости, эти люди не
понимают красоты, потому что ее никогда не видели, не имеют власти, потому
что глупы. Коровы на площадях Рима, это тот ненавидимый тобой скот, что
разваливал Советский Союз. Не правительственные дачи, а отдельные квартиры
погубили Родину. Виноваты они, не мы. Я наоборот созидаю вертикаль власти,
теперь в России больше прекрасного серого цвета, разума, красоты, любви,
добра, все это - Государство.
Вы пеняете на нашу власть, сравниваете нас с идеалом. Меня, например,
считаете пидором Собчака, недоношенным ФСБшным ублюдком. Вы не правы. Мы
просто сильные. Не гордые и не спесивые, не слабые и не злобные. Мы просто
живем, дышим полной грудью, плодим детей и делаем большие дела. Не пытаемся
натянуть узду на миропорядок, не нами созданный. Мы угодны Богу. Мы не
расточаем свою паству, и живем по прекраснейшим законам вселенной.
Представь что будет, если к власти придут те, что стоят за твоей спиной. Это
же рота подростковых комплексов с автоматом. Вас благословляет ненависть
умирающего поколения. Вы сами - невежество и трусость, отрицающие саму
возможность духовного развития. Придете к власти, будете сидеть в луже крови
и жрать водку, пока собственные родители, нормальные люди, не поставят вас к
стенке и не отделают солдатским ремнем. Вы не прогресс, вы маленький гвоздь
жестокости и ненависти что лежит у людей на дороге, вас отбросят одним
движением ботинка. А если кто-то и напорется, то лишь подчеркнет вашу
позорную суть. Садись в машину, поехали>.
Прежде чем ответить, я долго смотрел в голубое небо с перистыми облачками.
<Владимир Владимирович, я научу вас практическому марксизму!>
Лицо Путинса стало бесстрастной ФСБшной маской.
<Если хочешь драться один на один, как мужчина, прогони своих рабов!>
<У меня нет рабов. Настоящий мужчина просто убивает своих врагов любыми
путями>
<Тогда и мои слуги мне помогут. Готовься к бою!>

Все стало на свои места. Я выхватил два ножа, обнажил их лезвия и воздел к
небу со словами: <Явись, Безупречный Доспех!>. Мне сразу стало тепло, когда
вокруг моих рук из ничего соткалась ледяная чешуя, а тело сковал панцирь
чистого льда. Даже ноги оказались защищены чешуйчатой невесомой броней,
снизу торчали только омоновские ботинки на резиновой подошве. Свидетели
видели, как я стоял в столбе божественного света. Но это полдела. Самое
потрясающее происходило с моим оружием: клинок в правой руке, до этого
честная немецкая сталь обратился во что-то умопомрачительное: он развернулся
от одной стороны улицы до другой широким языком огня, черно-красным
лепестком цветка хаоса, он горел и полыхал, скалился, глумился и надругался,
в пламени клинка беспрерывно сменялись картины гибели принесенных ему в
жертву людей. Зрители блевали и падали в обморок.
<На такое оружие должно быть ограничение по алайменту>, подумал я, и тут же
решил, <что такой артефакт все ограничения херит>. Меч, если это можно было
назвать мечом, именовался <Непрощаемый>.
В левой моей руке тоже был артефакт, против ожидания. Кинжал из китайской
нержавейки, сопровождавший меня треть жизни, который испил крови еще в
школе, надежный товарищ одинокого мизантропа, стал Лезвием Ненависти, так и
оставшись одноразовым оружием, его хватало только на три удара, последний -
самый слабый. Сталь Лезвия Ненависти сияла мертвенным серебряным цветом. Это
не была безвредная красная ненависть, это была ненависть, останавливающая
жизнь. Я отвел его за левое бедро, кинжал и запястье были неразлучны, их
соединяла петля из мифрилльной нити. Стечкин превратился в недурственный
ручной арбалет с мифрилльными стрелами, висевший на моем могучем левом
плече. Я взял его в левую руку. Я обратил глаза на себя: палладин 12го
уровня. Алаймент - lawfull good. Улет, давно не отыгрывал такого мудака.
Даже не став просматривать арсенал заклялок, я повернулся к своей команде.
Интересно, как это перенесут наши маги на третьем этаже?.
С Андрюхой возникли трудности, но могло быть и хуже. Не игравший ни разу в
жизни в D&D или rpg, он воплотился в заправского героя Fallout. Воняя
пропитанным кровью и семенной жидкостью ящеров камуфляжем, он самозабвенно
выцеливал из калаша Путинса, когда к нам подошел коротко стриженный хмурый
человек средних лет в кожанке, и заметил, что мы не в Fallout играем.
Айлинвен как следует пнула нашего второго боевика, и он превратился в
мультикласса файтер-вор восьмого уровня с симпатичненьким скимитарчиком плюс
2. Неплохо, подумал я, подрастет, поставим на идеологию вместо того хлыща.
Айлинвен стояла в сторонке с неподражаемым выражением. Еще бы, подумал я,
жрец Смерти 12го уровня.
-	Девочка, - подмигнул я ей, - некромантией владеешь?
Но Айлинвен было не до меня, она лихорадочно перебирала заклятия, шуршала
зловещими свитками и куриными костями.
С третьего этажа слышался офицерский мат анвокера.
<Командир! Когда potions пить?>, спросила Айлинвен девушка-иллюзионистка.
<Самое время!>, рявкнул я и посмотрел на Путинса.
Охрана вокруг него в ужасе отпрянула от моего клинка. Люди в погонах лишены
фантазии. Он действительно остался один. Кого он позовет на помощь, этот
скромный мерзавец? Сейчас маска спадет и из тела многоцелевого педераста
Бене Тлейаксу вывалится слабый слизняк. Путинс легко повернулся, наклонился
и вытащил с сидения членовоза сверток. Что-то завернуто в шкуру барса.
Осторожно развернул сверток - хладнокровие чекиста - и достал оттуда
вакидзаси. Понятно, почему не катана, он такой же самурай, как Комманданте
Маркос - коммивояжер. Ножны из змеиной кожи упали на мостовую. Президент
поднес клинок к своему бесстыжему лицу, но не коснулся кожи. Невообразимо
совершенное лезвие из лучей осеннего солнца и тени камыша на быстром ручье в
предгорье, на котором прошло детство. Вакидзаси+8. Я чуть не обкакал
Безупречный Доспех со страху. Настоящий. Курилы наверное продал из-под полы,
проклятый урбанистический мутант. Лучше иметь такой клинок, чем иметь душу.
Вот как вы выходите из положения, биороботы, живые трупы, вы - функции
материального плана нашей жизни, вы - вещи.
Сильно хотелось в туалет. Быстрее закончим, быстрее исполним желание,
подумал я, и не торопясь, словно целился в свинью, пустил в Путинса
арбалетную стрелу.
Он был странным персонажем. В графе уровень стояло число 18, а в графе
класс - президент буржуазного государства. На мой взгляд, это был обычный
вор.
Путинс топнул ногой: <Призываю Эманацию Любви!>, стрелу он, конечно, отбил
мечом. На том месте, где Путинс топнул ногой, в венчиках голубых молний
появился песик. В два этажа ростом с большими голубыми глазами. Собакам
такие глаза весьма идут, но когда вижу их у людей - мне становится плохо.
Этого оказалось недостаточно чтобы я обкакался.
<Призываю эманацию ненависти!>. Прилетела не подшивка <Советской России>,
как вы подумали, а чудик ростом, как нарочно, в два этажа, тут же
распахнувший все свои пасти и крылья.  Животные начали возиться.
Тут же раскрылась мостовая, посыпались кирпичи и кости культурного слоя, и
над дырой появился балрог. Видя такой почин в землеройных работах, Айлинвен
тут же подняла два десятка скелетов и натравила на Путинса. Балрог походкой
робкой первоклассницы приблизился к схватке и взволнованным голосом сделал
заявление: <Никакого отношения к Н. Н. я не  имею!>, словно сбросив огромный
моральный груз, бросился на помощь Эманации Ненависти.
Я подбежал к балрогу, чувствуя как воняет горелая резина моих сапог, и велел
ему убить Путинса, скрывшегося за схваткой нашей двухэтажной парочки. Он не
понял моей команды. К счастью, искать взаимопонимание не понадобилась,
битвой управляла Айлинвен. Каждый ее приказ звучал как крик баньши.
<Путинс убегает!!! Тра-та-та-та-та!!! Первый, второй, догнать Путинса!
Прикрытие, огонь на Путинса!>.
Я со всех ног кинулся вперед, мимо дуэли Эманаций, рискуя здоровьем.
Действительно, президент задал стрекача по улице, и был уже далеко. Что
самое противное, за его спиной вставали сотрудники службы охраны,
превратившиеся к этому времени в нормальных NPC с охренительными файтерскими
параметрами. Откуда-то полетели длинные стрелы. Я бегал хуже Путинса, но
Айлинвен уже подняла на его пути целые воинства скелетов. Да это и не
понадобилось, Путинс вдруг резко повернулся и побежал в обратную сторону.
Сработала наша комсомолка-иллюзионистка.
Я сметал элитных воинов Путинса мечом в правой руке с размахом от четных
номеров домов до нечетных, стрелы врагов распадались черным пеплом, а от
людей оставались обугленные кости. Скелеты на заднем плане передрались сами
с собой: половина из них оказались наши, другие были против России -
крымские татары, поляки, спекулянты, всякая разная контра. Анвокер двинул
Путинса файрболом. Промазал. На проезжей части осталась обугленная воронка,
откуда сразу же полезли скелеты Айлинвен. Путинс в страхе шарахнулся.
Андрей сжег одним жреческим заклинанием козел с ментами, который зачем-то
сюда заехал.
В забрало моего шлема ударила стрела. Несмотря на все трудности, я видел,
как мы побеждаем. Вдобавок, раз промахнувшийся анвокер начал бить по
площадям, и накрыл меня, Преза и Андрюху огненным градом. Андрюха едва успел
убежать. Айлинвен наконец направила в Путинса заклинание <Умри!>, то самое
<Авода Кедавра> из <Гарри Поттера>, но уровень нашего героя отразил его
обратно в Айлинвен. А ей-то что! Сами понимаете!
Лицо Путинса с округлившимися от страха глазами, подсвеченное падающими
цветами огня. Нам предстояло сразиться на смерть, и этим закончить
сегодняшний день. Один на один. Андрюха уже стоял где надо, за спиной врага,
залечивая магией ожоги на теле, со скимитаром в руке.
Мой меч, хоть и разил на всю улицу зараз, был слабо пригоден для фехтования,
и я знал, что он не выдержит встречи с чистой душой меча Путинса. Иначе мне
не хотелось жить, если верить в победу такой гадости.
Поэтому я, сильней чем на митинге напрягая сталь голоса, заорал анвокеру:
<Сожги его!>
<Не могу!>, ответил студент МГУ, <Он подвижный, а у меня все заклинания
неточные. Да и сил нет. Манка иссякла. Да здравствует КПРФ!>. Побольше надо
принимать в партию анвокеров, да он небось один на всю МО. Мои пожелания тут
же исполнились. Какая-то бабушка, явно из комактива, или просто советский
человек, вылила на Путинса кастрюлю кипятку.
Обваренный президент стал похож на  Терминатора <Made in China>.
Хоть бы Айлинвен чем-нибудь в него зарядила! Путинс с легкостью кромсал
десятки скелетов, он просто отмахивался от них, а сам смотрел на меня. Он
думал, я его боюсь. Бабулька метнула в Путинса лом. За моей спиной давно уже
звучали бешеные аккорды рок-н-ролла. Это балрог достал гитару, и теперь пара
Эмманаций отплясывала перед ним этот славный танец. Пришло время последнего
поединка.
Что-то менялось. На тротуарах появились зрители. Разные: курьеры,
пенсионеры, маляры, военнослужащие, особенно милиционеры, случайные
прохожие, средний класс. С какой-то профсоюзной манифестации пришли студенты
со своими содержательными экономическими лозунгами: <1студент, 1 ящик пива,
1 день!>, <Хочу есть!>, <Заводы рабочим, зачеты студентам!> и стали
скандировать <МАИ! МАИ! МАИ!>, а также <Путинс - Быдло - Уходи!>. В небе
окончательно прояснилось. Откуда-то подул, или мне почудилось, весенний
ветерок. Начало твориться что-то совсем невообразимое! С девятого этажа
вылетел увесистый <новый русский> и упал на брусчатку перед модным
магазином. На балконе появились одухотворенные и как всегда невинные лица
АКМовцев. Все больше красных флагов вывешивались из окон. Баркашовцы
попытались повесить на столбе жида, но заметили Айлинвен, и так
перепугались, что сразу исправились и подали заявления в пионеры. Выглянуло
солнце. В городе начиналась какая-то тектоническая активность. Жители
микрорайона подняли пиратский флаг и заявили о полной автономии. Одинокий
художник, проходя мимо остановки с безнравственной рекламой, разбил ее
каблуком. Курс доллара на табло обменника резко пошел вниз, замелькали
черные цифры. Прилично одетый гражданин пригласил в ресторан бомжиху.
Торговка стала угощать беспризорных подростков фруктами. Дагестанцы в
подворотне проверили у мента регистрацию. По тротуару шли молодые члены КПРФ
в красных масках, скрипя только что выданными кожанками, помахивая
<Стечкиными> и пачками лицензий на отстрел. На перекрестке появилась бабушка
с красным бантом и пулеметом РПК. Стайка малолетних скинов испуганно бежала
домой, отоварившись в галантерее средством для роста волос. Гомосексуалист и
проститутка с цветами у дверей ЗАГСа.
Путинс выглядел вполне затравленно. Когда ему пришлось зарубить собственного
убитого охранника, восставшего на него в виде зомби по велению Айлинвен, у
него чуть инфаркта не было. Власть Путинса начала слабеть. Оставалось убить
эту скользкую тварь, убить его для себя, убить раз и навсегда в себе. Я
воздел меч, и бросился вперед. Клинки скрестились. D10. Не вкинулся. Меч Без
Прощения сломался, рассыпая черные уголья. Гибель такого оружия освободила
много энергии, меня отбросило на асфальт. Сзади к Путинсу шагнул Андрюха со
скимитаром наготове. Враг резко развернулся и точным ударом вскрыл ему живот
от бедра до бедра. Андрюха улыбнулся улыбкой викинга, и рухнул где стоял. Я
поднялся, пошел на Путинса. Принял удары вакидзаси доспехом. Благородная
сталь чуть не прорубила зачарованный лед. Три удара кинжалом Путинсу в бок.
Мертвящие разряды ненависти. Он еще стоит. Удар кулаком по яйцам из
полуприсяди. В тот же миг взмах вакидзаси разрезает мне шлем, но не голову.
Он согнулся. В поддых со всей дури. В покрытое белыми волдырями лицо латной
перчаткой. И президент исчез. Рассыпался грязной  копотью городских окраин,
и свежий ветер унес ее.

Мгновение потребовалось мне, чтобы нагнуться и заховать меч покойного под
ветровку. Айлинвен, первым делом воскресив Андрюху, давала интервью всем
телеканалам и газетам. Эманации притащили огромный музыкальный центр и
затарились пивом, раскидали сабвуфера по крышам соседних домов, а балрога,
как самого маленького, послали за травкой и девочками. Возник спор в области
музыкальных вкусов, от чего звери чуть не сцепились заново. Эманация Любви -
симпатичный песик с глазами подданного российской империи настойчиво совал в
дисковод компакт с призовыми треками Depeshe Mode, а Эманация Ненависти -
жутковатый готический чудик двухэтажного роста - кассету с есенинских
чтений. Через три минуты явился балрог, и всех помирил. Такое же ископаемое,
он запустил Blind Guardian`98.  Демон притащил полдюжины шлюх с Тверской и
три хипповских ксивника с Арбата. Держа за шкирку маленькую собачку, со
словами <Это тебе>, протянул ее Эманации Любви. Разумеется, Эманации
бесполы, и <девочки>, похоже, были нужны им либо для вида, либо для вкуса.
Оживление на московской улице царило неподражаемое, просто какая-то
бестолкотня и суматоха, журналюги, и вообще общественность, так и сновали
вокруг нас. Даже Эманации не спугнули тружеников пера. Не обошли вниманием и
мою персону, я подарил четкое интервью девочке из <КоммерсантЪа>, надеясь
что его прочитают на страницах этой газеты.   Покинув полевую
пресс-конференцию, начавшую превращаться в революционную тусовку посреди
Кутузовского проспекта, мы, члены легендарной боевой группы собрались
втроем, скинулись, и пошли в соседний магазин за водкой. Уже в салоне
троллейбуса, мы словно в трансе распили бутылку.

Рядом со мной - женщина, едва ли достававшая ростом моего плеча, облаченная
в серое. На заднем плане - большой красный ларек, а рядом через проезжую
часть - О чудо! - его брат-близнец. Я начинал понимать, где мы. И я вздохнул
полной грудью. По Ленинскому проспекту неудержимо дул вольный весенний
ветер, и солнечный луч коснулся моего сердца. Под ветром трепетала растяжка
через весь проспект. То была не реклама, а лозунг свободного народа <Энди и
пиво едины!>.
<Я уже в Валгалле?>, спросил я.
<Мы еще трезвые>, ответила Айлинвен.
Совсем без страха я глянул в ее глаза. Они менялись: тяжкая серость
растворялась,  непроницаемая пелена истончалась, сталь сходила на нет.
Спустя минуту я видел простые светло-серые глаза русской девушки, прозрачные
как апрель. <Мой Вождь, супруг мой! Айлинвен была не твоей смертью, как ты
подумал, а смертью Путинса!>
<Признаюсь, эта новость кажется мне приятной>.
Я недолго помолчал, и если бы курил, то потянулся бы за сигаретой.
-	А кто же Ты?
-	Аля.
-	У`Хелек. Ведь лед расстаял!!!
На заднем плане два юных толкиниста Радагаст и Эхорион угощали спрайтухой
юных нолдорских полукровок женского пола. Подошел троллейбус, и Радагаст
поехал в свою общагу, а Эхорион - на партсобрание.
Аля тронула меня за рукав белой одежды:
- Пойдем поставим памятник Дзержинскому на его законное место!



 
Yahoo! Groups Links

<*> To visit your group on the web, go to:
     http://groups.yahoo.com/group/ex-ussr-left/

<*> To unsubscribe from this group, send an email to:
     ex-ussr-left-unsubscribe@yahoogroups.com

<*> Your use of Yahoo! Groups is subject to:
     http://docs.yahoo.com/info/terms/